Изъятие имущества юридического лица в качестве вещественного доказательства

11 января 2018 год Конституционный суд РФ вынес Постановление 1-П/2018 по жалобе ООО «Синклит», у которого следственный орган в начале 2017 года изъял в качестве вещественного доказательства линию по производству и упаковке сигарет. Организация просила КС проверить на соответствие Конституции ч. 1 ст. 81¹ и пункта 3¹ части 2 ст. 82 УПК РФ.

КС РФ признал указанные статьи конституционными. Однако указал, что требуется специальный подход к разрешению вопросов о признании указанных предметов вещественными доказательствами, если речь идет о досудебном производстве по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической деятельности. Данный вывод КС мотивировал следующим.

Изъятие и удержание в режиме хранения любого имущества, признанного вещественным доказательством, по существу, ограничивают права его собственника или владельца, причиняет им неудобство.

Изъятие же в качестве вещественного доказательства имущества юридического лица, используемого при осуществлении предпринимательской деятельности, тем более на длительный срок, создает негативный эффект не для одного лишь лица либо группы лиц: оно способно существенно нарушить производственные циклы, затруднить исполнение обязательств собственников или владельцев изъятого имущества перед контрагентами, повлечь прекращение самой предпринимательской деятельности, что неизбежно ведет к ухудшению положения работников субъекта такой деятельности, вплоть до их вынужденного увольнения, т.е. затрагивает весь комплекс их прав в трудовых правоотношениях, в том числе право на защиту от безработицы (статья 37, часть 3, Конституции Российской Федерации).
Затруднения в предпринимательской деятельности вызывают и сокращение налоговых поступлений в бюджеты всех уровней.  Тем самым финансовые, материальные и прочие потери собственников или владельцев изъятого имущества и других лиц, при изъятии предметов, используемых для производства товаров, выполнения работ и оказания услуг при осуществлении предпринимательской деятельности, могут значительно превышать последствия изъятия вещей той же стоимости, но иного целевого назначения.

Изъятие и удержание должны быть скорее исключением, обусловленным обстоятельствами конкретного дела и особенностями этих предметов, в том числе информации, источниками которой они служат и которая необходима для раскрытия преступления.

Однако, это не означает, что предметы, используемые для производства товаров, выполнения работ и оказания услуг при осуществлении предпринимательской деятельности, не могут быть изъяты у лица, не имеющего статуса подозреваемого, обвиняемого и не несущего по закону материальную ответственность за их действия.

По мнению КС изъятие имущества юридического лица в качестве вещественного доказательства допустимо, если оно является вынужденно необходимым для расследования уголовного дела, поскольку иначе невозможно обеспечить сохранность указанных предметов, избежать уничтожения следов преступления, а равно если без такого изъятия имущество может быть использовано для продолжения преступной деятельности.

Обязанность обосновать необходимость такого изъятия, как указывает КС РФ, лежит на уполномоченных лицах органов предварительного следствия и дознания. При этом, одной только ссылки на то, что данный предмет обладает свойствами вещественного доказательства, недостаточно для обоснования необходимости его изъятия.

Изъятие имущества в качестве вещественных доказательств в досудебном производстве по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической деятельности у юридических лиц, которые не контролируются подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, если для обеспечения сохранности таких вещественных доказательств не требуется их изъятие у собственников либо владельцев или допускается их незамедлительное возвращение последним на ответственное хранение после производства необходимых следственных действий, несоразмерно конституционно значимым ценностям и ограничивали бы право частной собственности указанных лиц, а также их право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

В Постановлении КС РФ 1-П/2018 от 11.01.2018 указано, что выявленный в нем Конституционно-правовой смысл ч. 1 ст. 81¹ и пункта 3¹ части 2 ст. 82 УПК РФ, является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.